Действительно, так будет лучше. Поближе к врачам, подальше от зловещей картины.

Благодаря совместным усилиям Юльки, Мумии и врачей, бабушка согласилась на госпитализацию, и Юлька с облегчением вздохнула. Быстренько собрала бабушкины вещи: халат, тапочки, зубную щетку, пасту, мыло, полотенце, несколько детективов, а Мумия притащила из кухни целый пакет провизии.

На прощание доктор, похожий на профессора Громова, влепил Юльке болючий укол.

– Скажите, я психическая? – спросила Юлька.

– Что? – в глазах доктора запрыгали веселые огоньки.

– Я психически нервная?

Доктор рассмеялся:

– Ты психически нормальная.

– Но в обморок падают только слабонервные.

– В обморок падают всякие. Трудности переходного возраста, ослабленная нервная система, непосильный поток информации, – непонятно объяснил доктор.

– Ага, – кивнула Юлька, удовлетворенная тем, что она не нервнобольная.

Проводив бабушку до лифта и стараясь не встречаться взглядом с Мумией, Юлька шмыгнула в свою комнату.

«Почитаю, – решила она. – Все равно теперь не уснуть!»

Прочитав несколько страниц, девочка поняла, что продолжает думать о картине. Сомнений не было, Карменсита выходит из картины и разгуливает по квартире. Но как она это делает и зачем? Может, Карменсита призрак или привидение? Или это одно и то же? Разницы между призраком и привидением Юлька не видела. Да это и не важно, важно другое: может ли призрак причинить вред?

Поразмыслив, она пришла к выводу, что вреда от призрака никакого. Напугать может до смерти своим появлением, а стукнуть, ущипнуть, укусить не в силах. Привидения безвредны. По крайней мере, девочке хотелось в это верить.

– Юля, ты не хочешь попить чаю? – донесся из-за двери голос Мумии.

Юлька хотела, и не только попить, но и поесть бы не отказалась. Она вскочила с дивана.

В кухне было светло, тепло, уютно. Мумия, не глядя на Юльку, маленькими глотками пила чай и зябко передергивала плечами.

– Муза Михайловна, – решилась заговорить Юлька, – простите меня за то, что я назвала вас мумией.

– Называешь, – хладнокровно поправила домработница.

Юлька в недоумении воззрилась на нее.

– Ты меня постоянно так называешь, – объяснила поправку Мумия.

Кровь прихлынула к лицу. Юлька никогда не допускала мысли, что домработница знает о прозвище.

– Простите, – окончательно растерявшись, прошептала она.

– Ничего страшного, я привыкла… к, хм, моему второму имени. Мумия – ничем не хуже моего настоящего имени. Какая разница, Мумия или Муза?

Юлька не смела поднять глаз. Она теребила пальцами край скатерти и медленно сгорала от стыда.

– В детстве я называла свою богомольную няню не иначе как Гнидой. Она все время молилась, пугала меня божьей карой и больно щипалась. Я постоянно ходила в синяках. Как сейчас помню: провинюсь, Гнида меня щиплет и шипит: «Боженька тебя накажет!» Я долгое время пребывала в полной уверенности, что Бог существует для того, чтобы наказывать непослушных детей. Интересно, имени няни я не помню, запомнилось только прозвище, – домработница рассмеялась.

Юлька недоверчиво уставилась на нее. С ума сойти, Мумия смеется!

– А я и в самом деле стала похожа на высохшую мумию. Впрочем, ничего не поделаешь, сама виновата, – Мумия залпом допила чай, поднялась со стула и уже совсем другим тоном сказала: – Я иду спать. Спокойной ночи, Юля.

Поведение домработницы ввергло Юльку в не меньший шок, чем сверхъестественные явления, связанные с картиной. Но никакие самые сверхъестественные события не могли отбить аппетит. Она быстренько соорудила многослойный бутерброд, налила еще чаю и прошмыгнула в свою комнату.

Казалось, после увиденного уснуть не удастся, но Юлька отключилась, не допив чай. Разбудило ее бьющее в глаза солнце. Девочка недоуменно огляделась. Обычно, когда она просыпается, солнце не светит в окно, его загораживает соседний дом. Взгляд с трудом сфокусировался на будильнике, Юльку подкинуло пружиной, – одиннадцатый час, проспала! Она торопливо нашарила тапочки. Ладно, будильник, Юлька его слышит лишь в исключительных случаях, но почему ее не разбудила Мумия?

«Где Мумия?!» – дрожа, словно в лихорадке, Юлька натянула халат и бросилась в комнату домработницы. Без стука распахнула дверь и похолодела. Перед ней лежала самая настоящая Мумия. Восковое лицо, скрещенные на груди руки, длинное вытянутое тело.

– А-а-а! – отчаянно взвыла Юлька и залилась слезами.

– Что такое? – Мумия резко села в постели, неестественно прямо держа спину.

От неосознанного облегчения и пережитого шока слезы удвоились.

– Юленька, что случилось? – путаясь в длинной ночной рубашке, домработница суетилась вокруг девочки. А Юлька самозабвенно рыдала, Лушка не отставала и подвывала на совесть.

– Ой! – струйка холодной воды, льющаяся на голову, прекратила истерику.

– Что вы делаете? – воскликнула Юлька – от изумления ее слезы высохли.

Мумия сосредоточенно поливала девочку из большой эмалированной кружки.

– Хватит!

Мумия послушно прекратила свое занятие и будничным голосом сказала:

– Пойдем завтракать.

– Я сначала с Лушкой погуляю! – ринулась к выходу Юлька.

Лушка, будто понимая, что хозяйка, не подумав, выскочила на улицу с мокрой головой и в домашних тапочках, быстренько сделала свое дело и устремилась к подъезду.

Промерзшая до костей Юлька, придя домой, тут же встала под горячий душ. Какое блаженство! Тело постепенно оживало, пропитывалось теплом, розовело. Выходить из ванной не хотелось. Девочка с сожалением закрутила краны, закуталась в пушистый махровый халат, намотала на голову полотенце. Сейчас бы ублажить требующий еды желудок и зарыться в постель. Дневной свет надежно оградит от всего сверхъестественного и страшного.

Юлька тряхнула головой, сбрасывая расслабленность. Напрасные мечты – Мумия ни за что не позволит пропустить уроки.

С аппетитом уничтожив внушительную гору оладьев, Юлька лениво потянулась и призналась:

– Так спать хочется!

Собиравшая грязную посуду Мумия отреагировала неадекватно:

– Ложись и спи.

– Что? – Юлька подумала, что ослышалась.

– Спи, кто тебе не дает?

– А как же школа?

– Я напишу записку, что ты пропустила уроки по уважительной причине.

Перед мысленным взором явственно предстал текст записки: «Женщина в бордовом платье, изображенная на картине, висящей в коридоре, сошла с ума и в темное время суток с непонятной целью разгуливает по квартире. В связи с этим…»

– А после обеда навестим бабушку, – голос Мумии вторгся в Юлькино сознание, оборвав видение.

– Муза Михайловна, вы верите в призраки? – повинуясь внезапному порыву, спросила Юлька.

Домработница озадаченно взглянула на девочку и коротко ответила:

– Не верю! – но в голосе чувствовались истеричные интонации, будто она пыталась укрепить себя в мысли, что не верит.

– Почему?

– Но это же полный бред. Наукой не доказано, что призраки и привидения существуют. Есть расплывчатые свидетельства очевидцев и сомнительные фотографии, которые при тщательной экспертизе оказываются фальшивками. Никто не доказал, что привидения существуют, – Мумия говорила менторским тоном, Юльке даже захотелось ущипнуть ее.

Домработница заметила, что с картиной что-то не так, но делала вид, будто все в порядке. Почему? Почему она отрицает очевидное? Боится поверить в то, чего, по понятиям взрослых, не может быть, или решила скрыть увиденное, успокоив себя тем, что это ей померещилось? Не найдя ответа на вопросы, Юлька сочла за лучшее отправиться спать.

Встала уже за полдень. Тоскливо побродила по пустой квартире, размышляя, куда подевалась Мумия? Наверное, отправилась на рынок. Чтобы взбодриться, Юлька налила чашку кофе и вернулась в комнату.

Еле слышно задребезжал телефон, девочка взяла трубку.

– Юлька, привет! Я тебе уже третий раз звоню. В школе задержалась?

– Я вообще сегодня в школу не ходила, – мрачно сообщила Юлька. – Не до школы было. Бабушку ночью увезли в больницу.